— Это… оно… ужас глубин! — не своим голосом выпалила юная драконница.
Глава 23
Тентакли
— Спокойно, — промолвила Лабдорис. — Нам вовсе необязательно именно сейчас побеждать чудовище. Мне нужно просто видеть, как оно реагирует на заклятья. А в идеале, если получится, раздобыть хоть один кусочек твари.
Ужас глубин, кажется, вовсе не замечал присутствия Спасателей. Большая синяя масса плавно перетекала себе, беспорядочно и вяло елозя щупальцами туда-сюда.
— Так, Джильда пробовала свои демонические заклятья, — бубнила волшебница, пока соратники топтались на месте. — Давай-ка я попробую свои традиционные.
Лабдорис вытянула посох, прошептала заклинение, и с хрустального навершия сорвалась жёлтая молния. Она угодила в середину массы, заставив её дёрнуться. Но на синей поверхности не осталось каких-то следов удара, даже подпалины.
— Я уже давно всё испробовала, — развела руками Филия. — Всё без толку.
— Сидмон, — кивнула Лабдорис.
Эльф молча натянул стрелу, и спустил. Она вонзилась в массу по самое оперение. Немного подержав волшебную стрелу внутри себя, жидкость вытеснила её и будто сплюнула на камни.
— Так, здесь даже болевого рефлекса не было, — Лабдорис погладила подбородок. — Хильда, ну-ка вдарь по ней световым лучом…
Видимо, Ужасу глубин надоела безответная роль подопытного кролика, потому как он быстро потёк в сторону Спасателей. Все его щупальца, до этого бывшие короткими, так разрослись, что могли достать до любого конца просторной пещеры. И десятки этих отростков стремительно потянулись к нарушителям спокойствия.
Они налетели со всех сторон. Замахал секирой Брук, зараз попадая сразу по двум-трём щупальцам. Зачарованное лезвие рассекало их как и склизких тварей в предыдущих боях, но эти отростки сразу же восстанавливались.
Сидмону пришлось отложить бесполезный лук, и взяться за кинжалы, чтобы вместе с Рамми защищать Лабдорис и Хильду. Как и секира Брука, клинки пронзали жидкость, но с тем же успехом можно было попытаться рассечь воду.
Не жалея сил, волшебница, жрица и юная драконница били заклятьями. Взрывались огненные шары, попадая в бесформенное тело; вдоль щупалец и массы ветвились разряды молний; сломанные сталактиты обрушивались на мягкую жидкость; воздушные клинки и ледяные копья вонзались в синюю плоть; священным лучом жгла Хильда, выкрикивая молитвы.
Но самое большее, что получалось у трёх продвинутых магов, чьё волшебство усиленно амулетами из драконьей сокровищницы, так это лишь с трудом сдерживать Ужас глубин. Хотя в этом Спасатели постепенно сдавали, щупальца всё чаще оказывались в опасной близости от них.
— Отступаем! — крикнула Лабдорис.
Вот только хоть Спасатели были недалеко от выхода из пещеры, его, как выяснилось, перекрыли щупальца чудовища. Они переплелись, образовав почти непроницаемую преграду, полностью закрывшую тоннель.
Вдобавок монстр не только нападал отростками, он и сам неторопливо подползал всё ближе, грозя навалиться на группу всей массой.
Сидмон и Брук подскочили к преграде, и начали прорубаться сквозь неё. Это вроде как даже получилось, часть щупалец отпрянула. Но другая внезапно устремилась на эльфа. Не успел он опомниться, как отростки обвили его руки и ноги.
Кроме того ринувшись прорубать выход, Брук и Сидмон оставили девушек без защиты. В одиночку Рамми не успевала рассекать щупальца, так что некоторые пролезли к Лабдорис и тоже обхватили её.
Без особых усилий существо подняло волшебницу и эльфа высоко над полом, после чего потянуло их к себе. Выход освободился, но Спасатели не могли бросить попавшихся соратников.
— Лабдорис! — завопила Хильда.
— Сидмон! — смешался с криком жрицы голос Филии.
Жрица и драконница одновременно ударили мощными боевыми заклятьями. Но магически свет и воздушные клинки чуть было не задели пленников чудища. Потому паре пришлось погасить чары, и заботиться уже о собственной обороне. Брук кинулся на выручку, но быстро увяз, и сам чуть было не оказался в лапах чудища.
Отбиваясь от непрестанных атак, Рамми с ужасом бросала взгляды на Лабдорис, ожидая, что монстр попытается четвертовать её, растянув щупальцами руки и ноги. Или погрузит волшебницу внутрь себя, чтобы переварить заживо. Лабдорис тщетно брыкалась и пробовала сотворить какое-то заклятье, однако не особо-то поколдуешь, когда руки обездвижены, а талию больно стягивает тентакля, мешая дышать.
Но вместо жуткой расправы монстр схватился щупальцем за край декольте, и одним резким движением сорвал верх платья волшебницы. Обнажились и свисли тяжёлые груди; лишённый любимого укрытия, жалобно пищащий Алула перебрался на плечо, а оттуда нырнул в пышные волосы. Ещё рывок, и с волшебницы слетела мантия. Остались только высокие сапоги и туго натянутые трусики. Но и это последнее прикрытие наготы чудовище ловко сдёрнуло.
— О, богиня! Раздело, чтобы переварить легче! — ужаснулась Хильда, лихорадочно соображая, как спасти Лабдорис.
Тем не менее чудище не спешило проглатывать волшебницу. Существо перевернуло её вниз лицом, после чего широко развело руки и ноги. Лабдорис брыкалась туда-сюда, из-за чего её свисающие мешками груди раскачивались как колокола, за которые лихорадочно дёргал звонарь, оповещая округу о пожаре или ещё какой беде.
Волшебница зарычала сквозь стиснутые зубы, когда ощутила, как склизкие конечности плотнее обвивают её бёдра; как один из тентаклей елозит по животу, проскальзывает между сисек, и касается шеи. А ещё пара отростков влажными кончиками тыкаются в ягодицы, размазывая по ним жидкость.
Лабдорис ещё раз напрягла уставшие ноги, пытаясь свести их — бесполезно. Какое-то щупальце сперва лезло вдоль промежности, касаясь влагалища. А потом и уткнулось в него кончиком, ощупывая каждую маленькую выпуклость, пока не нашло отверстие. После чего волшебница ощутила, как скользкий тёплый тентакль легко вошёл в неё.
Лабдорис разомкнула губы то ли для того, чтобы браниться, то ли для призыва заклятья. Однако в открытый рот тут же влезло щупальце, и протиснулось в глотку, вызвав у волшебницы рвотные позывы. Затем другая влажная конечность столь же легко развела напряжённый анус и скользнула внутрь.
Существо встряхнуло волшебницу, и перевернуло её в вертикальное положение. Тентакли клубками обвили груди Лабдорис, особенно жадно теребя соски. Вытаращенные глаза слезились, но хрипящая волшебница успела заметить, что чудовище
